"Мечтал стать летчиком", - мать погибшего бортпроводника Моисеева дала трогательное интервью

Бортпроводник Максим Моисеев, который погиб, пытаясь спасти людей из горящего SSJ-100 в Шереметьеве, с детства мечтал стать лётчиком. Об этом в интервью RT рассказала его мать Юлия Карева. По её словам, он до последнего боролся за жизни пассажиров, потому что его так воспитали.

«Мечтал стать лётчиком»: мать бортпроводника Моисеева о его детстве и своём отношении к подвигу сына

— Как вы узнали обо всём?

— Мне муж позвонил и сообщил, что по телевизору и в интернете уже показывают, что загорелся самолёт. Сразу собрались и поехали искать своего сына по больницам. Объехали все больницы — нигде его не было.

— Как получилось, что он стал стюардом?

— Он с пяти лет мечтал стать лётчиком.

— Расскажите, каким он был?

— Ему исполнился только недавно всего лишь 21 год. Он из многодетной семьи, самый старший. Ещё у него есть два брата. До 9 класса учился в кадетской школе, потом с 9 по 11 класс перешёл в школу с лётной подготовкой в Монино, там учился. И очень хотел поступить в Краснодарское военное училище, но у него не получилось. Он не поступил и пошёл в Академию водного транспорта. Отучился там год и говорит: «Я пойду в армию. Я отслужу в армии и потом всё-таки буду учиться на пилота».

И он пришёл из армии и перевёлся из Академии водного транспорта в Санкт-Петербургскую академию гражданской авиации. Поступил туда на заочный факультет и пошёл работать бортпроводником. Говорит: «Я отучусь на заочном и переквалифицируюсь потом на пилота». Так и получилось. Бортпроводником отработал всего один год и один месяц.

— Он ведь спасал уже людей?

— Да, он спасал уже людей. Один мужчина тонул, захлёбывался, а ему (Моисееву. — RT) было всего лишь 15 лет. Максим подбежал, спас его, вытащил к берегу. Но он это не считал поступком, говорил, что это всё в порядке вещей. Сын вообще считал, что людям надо всегда помогать, добрые дела делать. Никогда никого не обижал, ко всем уважительно относился. Только делал людям одно добро.

— А из горящего здания, говорили, вытаскивал?

— Да, я просто не знаю точно эту ситуацию. Они с друзьями были где-то, там что-то загорелось, и он их всех разбудил и вытащил.

— Каким он был сыном?

— Он всегда помогал, помогал с младшими братьями. Всегда, во всём. Самый главный помощник был у нас. У него два брата — одному 16 лет, другому четыре года только. Средний брат тоже хочет, как и старший, пойти по его стопам и стать лётчиком.

У Максима был с собой маленький мишка. Он всегда его носил с собой, как ангела-хранителя, можно сказать. Но он был при нём. Наверное, от него ничего не осталось.

— Вы говорили, что много неправды в СМИ было?

— Да. Во-первых, говорят, что ему 22 года, но ему только 21 год исполнился. Потом говорят, что у него сестра младшая, а у него сестёр нет, только два брата. И ещё какая-то двоюродная сестра писала — такой тоже у нас нет.

— Как вы узнали, что он там остался, что помогал людям?

— Я узнала это только уже утром 6 мая, что он там остался. Потому что, когда я всё узнала, когда мне сообщили, что это всё происходило, мы ездили по больницам и я даже не читала никакой информации, я надеялась только на то, что он жив.

— Вы могли предположить, что он не бросит людей и будет героически бороться за жизни других?

— Да, я в него верила. Потому что мы его так воспитали — что никогда людей нельзя бросать в трудную минуту, ни в коем случае.

— Расскажите о том, как вы живёте.

— Мы как многодетные живём здесь, в этой квартире. Но она не вся у нас, есть ещё сосед. И получается, что на шести квадратных метрах живёт наша семья. Официально получается три человека на шести квадратных метрах. И Максим здесь жил.

— А вы пытались добиться получения квартиры?

— Да. Мы писали, обращались за помощью. Но нашей семье отказывали, потому что мы встали не в тот год на очередь — не до 2005 года. Мы на очередь встали только в 2007 году. Раза четыре мы уже писали по этому поводу.

— А что Максим об этом думал и говорил?

— У него самая заветная мечта была — жилплощадь. Самая заветная. Чтобы у него был свой уголок. Очень бы хотела, чтобы эта мечта хотя бы в память о нём исполнилась, потому что он до последнего ждал.

— Сейчас вы смогли прийти в себя от случившегося?

— Нет, конечно. Я до конца не верю, что у меня сына больше нет. До сих пор в это не верю. Мне ещё кажется, что вот-вот он придёт, будет с нами.

— Он же изначально был на носу самолёта. Почему он перешёл в хвост, где и возник пожар?

— Когда всё это случилось, он был сначала на носу. Он поменялся со стюардессой местами — она была в хвосте. Потому что понимал, что они гибнут.

Ранее "Российский Диалог" сообщал о первых минутах после начала пожара на борту рейса Москва – Мурманск. 

Также сообщалось о реакции на трагичный инцидент со стороны Владимира Путина.