Нефтяные игры: о чем молчит ОПЕК
В четверг, 27 ноября, в Вене состоялся саммит ОПЕК, на котором решалась судьба цен на нефть.
Отечественные аналитики довольно пристально наблюдали за проходившим накануне саммитом стран-экспортеров нефти в Вене — в просторечии именуемом ОПЕК — и комментарии по мере поступления новостей из столицы Австрии разнились от оптимистических до откровенно алармистских. И есть от чего впадать в крайности: несмотря на то, что многие крупнейшие игроки нефтяного рынка входят в ОПЕК (например, та же Россия), эта организация играет ключевую роль в вопросах регулирования цен на углеводороды, и от её решений во многом зависят бюджеты всех нефтедобывающих стран мира.
Решение же ОПЕК не снижать добычу нефти в странах-членах картеля и оставить её на уровне 30 миллионов баррелей в сутки — поставило крест на надеждах тех, кто полагал, что организация пойдёт на сокращение среднесуточной добычи, что позволит остановить «медвежий» нисходящий тренд на рынке нефти. Судя по комментариям экспертов и аналитиков рынка, многие страны были готовы пойти на сокращение добычи — так, к примеру, министр нефти Венесуэлы Рафаэль Рамирес отмечал, что на рынке сейчас имеется лишние 2 миллиона баррелей в сутки и их необходимо оттуда убрать. Однако, в итоге победила точка зрения богатых нефтью аравийских монархий, и цена на нефть сорта Brent пробила отметку в 75 долларов за баррель.
И вот тут, собственно, стоит отвлечься от текущих решений ОПЕК и посмотреть на саму организацию и продвигаемую ею стратегию чуть шире. Организация стран-экспортеров нефти возникла в в далеком 1960-м, однако, по-настоящему влиятельной стала после нефтяного кризиса начала 70-х годов прошлого века в США и Западной Европе. По мере развития процесса деколонизации, к организации примыкало всё больше арабских стран — и сейчас они, по сути, доминируют в картеле, особенно выделяется Саудовская Аравия как крупнейший мировой экспортёр нефти. Тут следует отметить, что несмотря на всю «экономическую» риторику организации, она неоднократно выступала в качестве инструмента политического давления — в частности, на Россию (и СССР в прошлом). Именно решение саудитов и стоявших за ними американцев обвалить цену на нефть в мировом масштабе привело к тому, что во 2-й половине 1980-х годов её цена упала до 10 долларов за баррель, что во многом вызвало серьёзные бюджетно-финансовые проблемы у СССР, усугубившие и так плачевное состояние экономики.
Многие задаются вопросом — а нет ли в нынешнем снижении цен и сегодняшнем решении ОПЕК не менять квоты на добычу — очередной попытки провернуть тот же сценарий 30-летней давности? Тут нужно указать, в первую очередь, на то, что снижение цен на углеводороды бьёт по американской сланцевой нефти. Она дорога, и при цене на обычную нефть в районе 75-80 долларов и ниже — сланцевики оказываются на грани банкротства. А в США сейчас очень сильно вложились на крайне затратную и дорогостоящую инфраструктуру по добычи сланцевой нефти и газа. При падении цен ниже этой отметки вся сланцевая индустрия летит псу под хвост. Так что, есть определённый резон видеть в нынешнем решении ОПЕК стремление саудитов и традиционных аравийских монархий подорвать опасного конкурента.
Во-вторых, никто не отменял общего тренда на стагнационные явления в мировой экономике. Крупные развивающиеся игроки — вроде Индии и Китая — хоть и продолжают рост, но он замедляется, а следовательно — падает и спрос на нефть на этих рынках. Без восстановления устойчивого системного инфраструктурного роста в Европе и США, а также в традиционных уже локомотивах азиатских экономик, ожидать роста потребления углеводородов не стоит.
Однако, помимо чисто потребительских и конкурентных причин решения ОПЕК, есть и монетарный аспект этой проблемы. Накачиваемая Федеральной резервной системой банковская сфера попросту начала спускать результаты «количественных смягчений» на нефтяной рынок. Это, в свою очередь, вызвало бурную игру на нефтяных фьючерсах и потащило цену на нефть вниз. В мировой экономике и финансовой системе оказалось слишком много долларовой ликвидности, что вызывает переток этой «токсичной» наличности в область биржевой игры. По сути, падение цен нефть отчасти вызвано тем, что так выражается мировая долларовая инфляция — тем более, что именно нефтяной рынок являлся своего рода «поглотителем» долларовой ликвидности.
Как видно, к гипотетическим антироссийским демаршам решение ОПЕК отношения не имеет, что не исключает попытки определённых сил на Западе сыграть на наших временных бюджетных трудностях.
Что же в итоге? А то, что рынок, скорее всего, будет скорректирован по цене в 80—85 долларов в первой половине 2015 года, и это именно та цена, при которой мы будем жить какое-то время. Причём, стратегически цена будет расти — все игроки, и Саудовская Аравия, и её давний антагонист Иран полагают, что справедливая цена находится в районе 100-110 долларов за баррель. Смертельно ли это для России? Нет, ни в коем случае. Несмотря на то, что бюджет наш верстается при цене в 90 долларов за бочку, у страны есть существенные резервы в Фонде национального благосостояния, а также золотовалютные резервы. У России самый маленький государственный долг среди крупных мировых экономик, и если совсем станет худо — мы всегда сможет нарастить его до уровня развитых стран, что даст нам как минимум 5—6 лет. А там уж, как говорится — или ишак сдохнет, или эмир умрёт. В целом же, конечно, нет ничего хорошего в прекращении притока сверхдоходов от нефти в российский бюджет, но это лишнее свидетельство того, что нужно, засучив рукава, заниматься развитием обрабатывающей и машиностроительной промышленности. А также — формировать собственный мировой экономической кластер и расширять рынки для своих несырьевых товаров, снижая зависимость от углеводородов и не позволяя внешним экономическим факторам, на которые мы не можем воздействовать, влиять на наш бюджет и долгосрочные инвестиционные планы.
