Максим Шевченко: Мина упала в пятнадцати метрах от нас, наш проводник был убит
Журналист Максим Шевченко, который в составе группы ОБСЕ присутствовал в Донецке при обмене пленными, рассказ о том, как их машина попала под минометный обстрел.
Вчера около часа дня мы находились с журналистами около отеля Park Inn в центре Донецка, когда поступила информация, что по жилым кварталам города ведется обстрел. Вчетвером с журналистом Forbes Орханом Джемалем и двумя журналистами LifeNews Семеном Пеговым и Михаилом Фомичевым мы прыгнули в машину и поехали к месту обстрела, ориентируясь на дым, который поднимался над Донецком густыми столбами. Сначала добрались до железнодорожного вокзала, потом поняли, что обстрел был немного в другой стороне.
Проспект до места обстрела был перекрыт легковыми машинами с сотрудниками полиции, которые нам сказали, что ситуация крайне опасна: ведется хаотичный минометный обстрел. Мы сказали, что нам надо попасть туда, мы журналисты, это наша работа.
Нам выделили машину сопровождения, в которой сидели еще два человека: водитель и полицейский в штатском. Они поехали впереди нас. Проезжая по кварталу пятиэтажных жилых домов, где не было никаких военных объектов, мы увидели свежую воронку и лежащего рядом с ней человека. Мы притормозили, и в этот момент вокруг нас начали падать мины.
Первая упала в двадцати метрах от впереди идущей машины. Машина была вся изрешечена осколками, и наш проводник, к сожалению, был убит: как мы потом поняли, у него была перебита сонная артерия. Водитель машины был тяжело контужен, но отбежал в сторону. Журналисты тоже выбежали из машины: нам осколком пробило радиатор, и машина больше не могла ехать.
Ребята легли на асфальт и вели съемку, я залег в пяти метрах в ямке за большим деревом с ощущением полной беззащитности. Еще одна мина ударила метрах в пятнадцати сбоку от нас, и я понял, что минометчик берет нас в вилку: следующая мина упадет туда, где лежат ребята.
Я крикнул им, чтобы бежали ко мне, и они рванули к подъезду дома, рядом с которым был я. Только мы успели забежать в подъезд, как в то место, где лежали ребята, ударила тяжелая мина. Следующая ударила перед подъездом в пяти-шести метрах.
Мы зашли в подвал. Подвал — это не оборудованное бомбоубежище, а пыльное подземелье с грязными трубами, откуда разбежались даже крысы. Там сидели старики, женщины, дети — очень много людей, которые сказали нам, что эти минометные обстрелы ведутся регулярно, примерно три месяца, и никакого перемирия просто не существует.
Постоянно стреляют со стороны аэропорта, где находятся части киевской армии. За последнее время в Киевском районе Донецка было убито очень много людей. Мужчина рассказал, как пожилую женщину, не желавшую спускаться в подвал, убило на месте от попадания мины в ее квартиру.
Пока мы там сидели, было еще семь или восемь выстрелов из тяжелого миномета. Потом мы стали постепенно выбираться и отходить дворами под продолжающимся обстрелом. Потом за нами приехал премьер-министр ДНР Александр Захарченко, чтобы забрать нас из-под обстрела.
Я уже почитал киевские СМИ, которые публикуют только две версии. Первая — в этом квартале находились боевые позиции ДНР, с которых велся огонь по аэропорту. Я готов засвидетельствовать перед Богом, что это полная ложь: это был абсолютно мирный квартал пятиэтажек, детских садов и аптек, где не было никаких минометов и пушек. Журналистами эти события были задокументированы на видео, никаких боевых позиций ДНР там и рядом не стояло, огонь оттуда никто не вел.
Вторая версия — армия ополчения сама стреляет по Донецку, чтобы потом свалить все на киевскую армию. С их точки зрения, жители Донбасса стреляют по своим матерям, сестрам, братьям, по Захарченко, который, в конце концов, приехал в этот район, чтобы нас забрать. Более чудовищную выдумку невозможно себе представить. Людей, которые продвигают в Киеве эти версии, мне сложно назвать коллегами.
Вчерашние события — это свидетельство совершения боевыми частями, подчиняющимися Киеву, преступления против гражданского населения Украины и Донбасса. Цель террористического обстрела тяжелыми минометами — принудить жителей Донецка к капитуляции. Но после каждого обстрела происходит прямо противоположное. Решимость людей не подчиняться киевскому правительству только крепнет. Каждая мина, попадающая в дома Донбасса, — это десять бойцов, которые хотят встать в ряды повстанческой народной армии Донецкой Народной Республики. Фамилии командиров, которые руководят батареями на территории аэропорта и отдают приказ вести огонь по густонаселенным районам Донецка, станут известны, все они предстанут перед Гаагским трибуналом и понесут наказание.
Конечно, среди военнослужащих украинской армии есть разные люди. Я вчера присутствовал при обмене военнопленными, мы разговаривали с офицерами, которые сопровождали колонну пленных с той стороны. Люди устали от войны, они не видят смысла в происходящем. Конечно, они повторяют то, чему их учат на политзанятиях: «Мы за Конституцию». Когда я спросил: «Капитан, в какой Конституции написано, что можно обстреливать из тяжелого вооружения жилые кварталы Донецка? Так вы защищаете граждан Украины?» — он сделал паузу и сказал: «Я не знаю, я не минометчик». У многих украинских военных, лица которых спрятаны под масками, в глазах видна усталость. Армия ДНР выглядит гораздо бодрее, они видят смысл и у них есть идея.
Донбасс освободился от грязной политики Киева: здесь люди сами решают свою судьбу без активного управления со стороны олигархического криминального капитала. С каждым днем народ Донбасса и Луганщины все больше чувствует, каково быть вооруженными, но свободными людьми, самостоятельно решающими свою судьбу.
Как сказал один из основателей США Томас Джефферсон, демократия есть ситуация договоренности вооруженных джентльменов. Именно потому, что США придерживаются этого принципа, это самое сильное государство. Уверен, что Донецкая Народная Республика тоже будет демократией вооруженных джентльменов. А может, и вся Украина достигнет такой договоренности, и все кровавые правящие элиты, которые ввели страну в состояние гражданской войны, предстанут перед судом народа.
