После обвала цен на нефть Россия цепляется за спасательный круг: сельское хозяйство. С помощью субсидий Кремль пытается оживить отрасль, чтобы скомпенсировать тем самым эмбарго на европейские продукты.

россия, сельское хозяйство, экономика, нефть, продукция, эмбарго, импортозамещение

«Если французский сыр из-за санкций ввозить в Россию нельзя, то нужно привезти сюда самих сыроделов!» Запустивший производство в Данковском районе (Липецкая область, 400 км к югу от Москвы) предприниматель Владимир Борев с гордостью демонстрирует свой козий сыр. В сотрудничестве с французскими сыроделами он создал эту ферму, которая по-своему отражает парадоксальную ситуацию: если французские животноводы и фермеры в полной мере ощущают на себе последствия введенного из-за украинского кризиса эмбарго на поставку молочной продукции, мяса, фруктов и овощей, российский агропром стремится извлечь выгоду из такой ситуации. «Это эмбарго нанесло ущерб российским производителям, но тут оно нам помогло», — признает Владимир Борев. Этим летом он собирается перейти от экспериментального производства к массовому: 15 сотрудников плюс 4 тысячи литров молока в день. «Это равно средней сыродельне во Франции! — не скрывает энтузиазма Николя Фен, который приехал из Тарна-и-Гаронны, чтобы передать азы своего мастерства. — Неподалеку от меня есть шесть сыроделов. А по всей огромной России их почти нет. Потенциал — просто огромный!»

Этот проект прекрасно вписывается в планы Кремля, который твердит об «импортозамещении» с самого введения эмбарго в августе 2014 года. Цель предельно ясна: национальный агропром должен достаточно укрепиться, чтобы западным предприятиям затем было непросто вернуть утерянные доли рынка. Отсюда и множество льготных займов, компенсации расходов на строительство, субсидии на покупку оборудования и прочая государственная помощь. Кремль смотрит в будущее: он готов выделить 30 миллиардов евро на поддержку 2 тысяч 500 проектов для развития отрасли.

Последние два года сельскохозяйственный сектор стабильно растет. На него все еще приходится менее 4% ВВП, и поэтому эффект на национальном уровне почти не ощущается. Но если обвал цен на нефть и западные санкции погрузили в кризис целый отрасли российской промышленности, деревни переживают подъем. В Данковском районе растут гигантские тепличные комплексы: под жаркими лучами солнца они будут производить 25 тысяч тонн помидоров и огурцов в год. Компания «Черкизово» модернизировала местные скотобойни, увеличив их пропускную способность с 800 до 3 тысяч голов в день.

ва старых совхоза обретают новую жизнь благодаря щедрой государственной помощи, а также появлению новых инвесторов. «Нам долгое время не хватало долгосрочных планов, — полагает Людмила Жданова из компании "Агроном-сад". — Поэтому после краха советской плановой экономики многие сады оказались в запустении, а россиянам пришлось импортировать фрукты. Это неправильно! И ситуация постепенно меняется». После недавней смены собственника предприятие, которому принадлежат огромные яблоневые сады в Данковском районе, вступило в период интенсивного производства: лучшая подготовка земли, тесные посадки, эффективный полив, современные методы сбора… Четверть инвестиций покрывается государственной помощью. Прочие субсидии пойдут на приобретение упаковочного оборудования и холодильных камер. В результате к 2020 году «Агроном-сад» намеревается удвоить объемы производства до 40 тысяч тонн в год. И уже сейчас начал поставки гипермаркетам «Ашан».

Россия намеревается сделать с яблоками то же самое, чего ей удалось добиться с курицей до эмбарго: обеспечить собственное потребление. А впоследствии открыть прибыльные перспективы для экспорта, как уже обстоят дела с зерновыми. На фоне рекордных с распада СССР урожаев Россия вышла в число крупнейших мировых поставщиков пшеницы. Но в производстве мяса и фруктов еще предстоит проделать долгий путь. «Сегодня движущая сила подъема агропрома — это, прежде всего, падение курса рубля в результате обвала цен на нефть. Россия больше не может позволить себе импортировать столько, сколько раньше, если евро теперь стоит вдвое дороже», — напоминает Бруно Мармэ (Bruno Marmet), еще один убежденный в российском потенциале француз. Сейчас он занимается реорганизацией компании «Агроном-сад», где его назначили директором по операционной деятельности. Из Европы он привез упаковочную линию Maf-Roda и яблони французской Dalival. Европейские технологии встречаются повсюду в Данковском районе, как в теплицах, так и на бойнях.

Новые возможности

Российский спрос все еще важен для французских экспортеров, пусть его характер и изменился. Старые связи регионов (например, между Франш-Комте и Алтаем) усилились. И хотя эмбарго стало ударом для производителей фруктов и «молочки», оно открывает новые возможности перед передовыми секторами отрасли: от генетики фруктов и искусственного осеменения скота до дезинфекции свинарников и хранения молочной продукции. У некоторых возникает желание открыть местное производство. При поддержке инвестиционного фонда и российского банка был запущен проект создания в Москве «французского дома», где производители йогуртов и колбасных изделий могли бы установить свои производственные линии. Кроме того, хотя в Agiral (этот французский кооператив оказался под действием эмбарго) все отрицают, владелец компании «Черкизово» подтвердил, что стороны обсуждали возможность открытия в регионе мини-ферм.

В Maïsadour своих планов тоже не раскрывают, но уже заключили соглашение с холдингом «Кубань» олигарха Олега Дерипаски для создания совместного предприятия по посевам кукурузы. Перспективный рынок, потому что Россия в настоящий момент импортирует более половины необходимого посевного материала (свеклы это касается на 80%). Что касается сельскохозяйственной техники, рассматриваются проекты создания заводов по ее сборке. Потенциал тут тоже немаленький: 85% российских тракторов уже больше десяти лет, а из-за нехватки техники теряется не менее 20% урожая. Российские производители завоевали доли рынка, но после серьезного спада импорта спор снова растет. Здесь французы ощутимо отстают от немцев, которые в отличие от французов делают межбрендовые предложения. Claas недавно удвоил производительность своего завода на юге страны и недавно подписал (небывалый случай для России) особое инвестиционное соглашение, которое даст ему на будущих тендерах те же права, что и местным предприятиям…

Сопутствующие последствия

Некоторые осознали, что раз падение курса рубля сделало российские активы более привлекательными для инвестиций в евро, нужно ухватиться за эту возможность и начать работу в стране. Тем более что это облегчает доступ к рынкам, которые получают государственную помощь: власти субсидируют в первую очередь тех, кто покупает «отечественное». «Но тут нужно уметь выбрать: иногда лучше начать все с нуля, пусть даже найти место своей мечты бывает непросто», — говорит француз, который работает в сфере сельскохозяйственной техники. Кроме того, как и в промышленности, деловой климат может стать проблемой. «Мы хотим инвестировать, но кто даст нам гарантию, что профинансированное и построенное нами не будет захвачено нашим российским партнером при помощи коррумпированных полицейских и судей?» — задается вопросом другой француз, готовый открыть совместное сырное производство.

Касаются тревоги и макроэкономики. Дело в том, что у эмбарго есть и сопутствующие последствия. Прекращение европейского импорта сократило предложение, в связи с чем цены в магазинах поднялись куда выше, чем на официальные 12%. Инфляции способствовала и спекуляция со стороны некоторых российских производителей, которые довели свои цены до уровня импорта. Европейские производители в свою очередь нашли обходные пути через Белоруссию, Сербию и другие не затронутые эмбарго страны. Польские яблоки по-прежнему лежат на российских прилавках, пусть уже и под другими ярлыками. От 10% до 20% импорта европейской молочной продукции сохранились. Но цены стали куда выше, чем раньше. Дефицит качественного молока, кстати говоря, ведет к весьма печальным санитарным последствиям. Российские производители чаще прибегают к использованию дешевого пальмового масла. Это вызывает тревогу потребителей и гнев владельцев коров. Они недовольны поведением ориентированных на скидки супермаркетов и обвиняют обеспокоенные инфляцией власти в том, что те закрывают глаза на подобную практику.

Наконец, нынешний подъем агропрома происходит в парадоксальной ситуации: национальное производство растет, а потребление падает из-за рецессии. «Это подрывает прибыли в рублях тех, кто инвестирует евро и доллары в иностранное оборудование и ноу-хау, — отмечает исполнительный директор аналитического центра "СовЭкон" Андрей Сизов. — Эффективен ли их бизнес-план в долгосрочной перспективе?».

Крупные инвесторы ориентируются в своих планах на перспективу снятия эмбарго. Но что уготовано тем, кто поменьше? Предприниматели набрали долгов по тем большим ставкам, что сам банковский сектор сейчас тоже переживает кризис. В тот день, когда российское эмбарго будет снято, а рубль вновь начнет расти вместе с нефтью, их может накрыть волна импортной европейской продукции, которая зачастую бывает дешевле российской. Уверенности в устойчивости государственной помощи тоже нет. Таким образом, многие в России заинтересованы в сохранении эмбарго…

Бенжамен Кенель (Benjamin Quénelle), Les Echos, Франция