Александр Проханов: в Минске сели за стол переговоров, чтобы очертить контуры будущей Украины
Писатель Александр Проханов — о том, насколько прочными окажутся новые Минские соглашения.
Сквозь грохот окровавленных городов, сквозь надгробные рыдания, сквозь надрывные атаки и контратаки наконец распахнулись ворота в Минск. И в эти ворота устремились высокие переговорщики. Им вслед звучали голоса: «Пусть им сопутствует удача. Пусть к их столам слетятся ангелы мира и милосердия. Пусть сердца их будут наполнены не только рациональными чувствами и тактическими переживаниями, но и благодатью, чувством того, что на них смотрит все задыхающееся в страхах и слезах человечество».
Они сели за стол переговоров, чтобы прекратить чудовищную бойню в Европе, чтобы очертить контуры будущей Украины, чтобы устранить надвигающуюся на мир кошмарную беду. И вот длинная бессонная ночь. Ведра выпитого кофе. Падающие от усталости журналисты. И под утро лидеры стран, качаясь от усталости, выходят к микрофонам. Зачитывают уложения о мире: перестанут громыхать тяжелые орудия. Отдалятся один от другого раскаленные электроды, и между ними не взорвется вольтова дуга кромешной войны.
Эта вторая минская встреча, кажется, увенчалась успехом.
Но почему наш первый Минск, первая минская встреча окончилась неудачей? Что произошло во время той первой встречи, что она вместо умиротворения кровавой военной бойни вновь превратилась в сражение, в страшные бомбардировки, в чудовищные атаки? Где была ошибка?
Может быть, не все интересы участвующих в конфликте сторон были учтены? Может быть, переговорщики были не столь высокого ранга? Или в этом повинен Порошенко, который вероломно нарушил соглашение и ударил всей силой своей тяжелой артиллерии? Или, быть может, из-за океана, из Госдепа последовал тайный сигнал, прервавший перемирие? Как сберечь от провала второе Минское соглашение? Кто участвовал в этих переговорах? Чьи интересы явно и неявно схлестнулись в этом кровавом конфликте?
Конечно, прежде всего Донбасс. Изнуренный, израненный, одержавший недавно победу в Дебальцево, заключивший в железный котел 7 тыс. украинских военнослужащих.
Конечно, Порошенко. Киев, травмированный дебальцевской катастрофой, травмированный неудачной мобилизацией, когда миллион новобранцев, вместо того чтобы идти на призывные пункты, сбежали с Украины и наполнили в основном русские пространства. Порошенко, под ногами которого разверзается темная бездна, куда готово провалиться украинское народное хозяйство.
Конечно, Евросоюз. Евросоюз, который раздирается межрасовыми противоречиями, который трещит по швам из-за экономических неурядиц и внутренних конфликтов. Евросоюз, который страшится этой войны, что вот-вот да и перекинется через украинскую границу.
Конечно же, Россия. Россия, на чью территорию то и дело плюхаются снаряды с украинской стороны. Россия, куда бегут толпы изнуренных рыдающих беженцев. Россия, которая посылает замерзающим голодным городам Донбасса грузовики, наполненные медикаментами, продовольствием. Россия, которая не может допустить, чтобы на ее границах сложилось русофобское натовское государство — кошмар для всех россиян.
И, конечно же, заморский Госдеп. Обама, который всё еще проповедует американское мессианство, американское право управлять историей человечества из единого американского центра. Этот американский однополярный мир постоянно натыкается на конфликты, на противоречия. Его не удается реализовать ни в Афганистане, ни в Сирии, ни в целом на Ближнем Востоке, где возникло огненное ненавидящее исламское государство. И не удается реализовать на Украине. Государственный переворот, затеянный американцами, полыхнул по всей Украине злом и насилием и захлебнулся, натолкнувшись на волю России.
Крым, восстание Донбасса. Удалось ли все эти явные и неявные противоречия, далеко идущие и не видимые невооруженному взгляду конфликты привести в соразмерность, создать симфонию, которая умиротворит страсти, установит наконец мир?
Ялтинская конференция, чье 70-летие мы недавно отмечали, является примером такой стратегической удачи. Три политических гения сложили формулу геостратегического равновесия, в окровавленной разгромленной Европе установили такие линии разделения, что они обеспечили мир на долгие десятилетия. Мы не знаем, как складывалось это равновесие. По-видимому, были учтены территории и пространства европейских стран. Были учтены численность народонаселения этих стран, их промышленные потенциалы. Были учтены военные потенциалы стран-союзников, пути сообщения, коммуникации, наличие аэродромов и железнодорожных центров.
Во время тех переговоров усилиями Сталина впервые в истории был создан панславянский союз, когда все славянские народы сошлись под единым куполом. К сожалению, недолговечным и в конце концов распавшимся.
Нынешние переговоры явились долгожданными и стратегически необходимыми. Конечно, потому, что они должны установить мир и прекратить кровопролитие. Конечно, потому, что они объясняют Европе и всему миру, какой будет Украина после завершения артиллерийских атак и разгромов. Но еще и потому, что в случае удачи этих переговоров в Европе может сложиться формула европейской безопасности. Страны найдут наконец тот постулат, который преодолеет конфликтность современной Европы. А также есть надежда на то, что удастся сложить структуры глобальной безопасности в новом, многополярном, а не однополярном мире. Мире, в котором возникли новые центры влияния, новые силы, новые тенденции и устремления народов.
Сколь прочны новые Минские соглашения? Донбассу приходится выбирать между миром и независимостью. Что выберут окровавленные в атаках и контратаках ополченцы? Что выберут те, кто лежит в бесчисленных могилах в луганской и донецкой земле? Что выберет русское сознание, для которого независимость и свобода всегда были выше позорного мира? Ответ на это узнаем в ближайшие недели, прислушиваясь к тишине, которая часто является прологом к артиллерийской канонаде.
Люди жадно следили за Минской встречей. Вчитывались в коммюнике итогового документа: вчитывались в каждую букву, в каждую запятую, в каждую точку. Страшась, чтобы эта точка не оказалась «Точкой У».
