Война в Украине: четыре варианта развития конфликта

«Газета.Ru» проанализировала возможные сценарии дальнейшего развития событий, от сохранения регионов в составе Украины до ввода российских войск, и их последствия.

Сценарий №1. Федерализация Украины

В выходные новый глава ДНР Александр Захарченко заявил о свежем подкреплении — 1200 добровольцах, прошедших четырехмесячное обучение в России.

«Очевидно это люди, которые тренировались в лагерях в Ростовской области», — объяснил «Газете.Ru» координатор «негуманитарной» помощи ДНР ополченец Александр Жучковский. Через самого Жучковского прошло около 400 добровольцев, а общее количество добровольцев, перекинутых в Россию за все время он оценил в 2000 человек.

«Но здесь мне сложно сказать точно, немало людей занимаются координацией».

Также Захарченко рапортовал, что в распоряжении республики поступили 30 танков и 120 бронемашин. Ранее журналисты сообщали, что колонна российской техники пересекла границу с Украиной, о ее уничтожении сообщил Петр Порошенко, но российские власти отрицают переброску техники, а Вашингтон не смог подтвердить информацию.

Очевидно, что командованию украинской силовой операции не хватает сил для взятия Донецка и Луганска: оцепление и штурм миллионных агломераций требуют слишком большого напряжения сил. Новая волна мобилизации, несмотря на патриотический подъем и мощную информационную кампанию в украинских СМИ, затруднительна для украинских властей. Особенно в свете финансовых, социальных и политических проблем.

С другой стороны, повстанцам не хватает военных сил и активной поддержки местного населения для прорыва фронта. Обещанное бывшим лидером ЛНР Болотовым и его донецким коллегой Захарченко масштабное контрнаступления почти невозможно даже с имеющимися резервами.

При этом статус-кво на большей части территории, занятой ополчением, с таким резервом и новыми может сохранять долго. Сейчас это от 15 до 25% Донецкой и Луганской областей. Ситуация остается подвешенной в стратегических районах Саур-Могилы, треугольнике Снежное-Миусинск-Красный Луч, в Горловке и Дебальцево, вокруг Донецка, фронт стабилизировался в Луганской области.

Определенные коррективы внесут наступающие холода. С одной стороны, они усложнят снабжение украинской армии, но с другой, могут сделать и без того сложную гуманитарную ситуацию в городах и селах, подконтрольных повстанцам, катастрофической.

На этом фоне со сцены за последние недели ушли многие из инициаторов «русской весны» типа Александра Бородая и Игоря Стрелкова, который ранее при участи прибывшего в ДНР главного приднестровского чекиста Владимира Автюфеева очистил «народные республики» от старой донбасской элиты, близкой к Ринату Ахметову.

Тем временем сам Ахметов, укрывшийся в Киеве и ограничивавшийся прежде дежурными примирительными заявлениями, внезапно отправляет в Донбасс гуманитарную колонну. Возможно, убрав с ключевых постов идеологов «русской весны» и приблизив к Донецку Ахметова, Москва и Киев поставят на олигарха как посредника в урегулировании конфликта.

Все прошлые трехсторонние консультации успешно срывались. Это понятно, ведь сторона повстанцев фактически предлагала Киеву признать республики без предварительных условий, а Киев отвечал предложением капитулировать самим ополченцам. Посредники, типа близкого к Кремлю Виктора Медведчука, не были приняты ни республиками, ни украинцами.

Если Москве удастся пролоббировать новые переговоры и они окажутся более успешными, то Донбасс усилит свою самостоятельность, но останется в составе Украины. К власти частично вернутся старые элиты, возможно, не без участия полевых командиров и российского капитала. Все активы Донецка и Луганска останутся под олигархическим контролем в обмен на увеличение полномочий в составе Украины.

Киев может согласиться на этот вариант, ведь продолжение конфликта до осени-зимы грозит серьезными последствиями. От банальных проблем отопительного сезона (в случае отсутствия европейского реверса газа), падения ВВП на 5% по августовским расчётам Ernst & Young, дальнейший обвал гривны, отсутствии резервов для снабжения армии, протестами вокруг мобилизации.

При этом непонятны формы, в которые может быть обличено расширение полномочий восточных регионов. «Федерализация» для современного украинского политического дискурса – это уже почти синоним «национал-предательства», и значит, Киеву нужно искать другую терминологию и другое правовое оформление.

С другой стороны, чем дольше сохраняется политическая субъектность новороссийских проектов, тем сложнее будет заставить регионы согласиться со старым областным статусом. В этом смысле даже геральдическое оформление «народных республик» — это не просто пиаровские игры и освоение средств, но и попытка повысить переговорный статус новообразований.

Как минимум, Киеву придется согласиться с избираемостью местной власти, как максимум – с особым статусом Донбасса. Это, в свою очередь, не может не поставить вопрос о переформатировании всего украинского административно-территориального устройства.

Сценарий №2. Приднестровский

«Приднестровский» дискурс в обсуждение конфликта на востоке Украины одним из первых внес Петр Порошенко, сам уроженец тех мест, который заявил, что не допустит повторения этого сценария в Донецкой и Луганской областях.

И тут в руководстве ДНР появляется Владимир Антюфеев, бывший главный приднестровский чекист, который формально возглавил силовые органы республики, а на деле осуществлял все оперативное управление в отсутствие Александра Бородая. К тому же, Антюфеев неоднократно публично заявлял, что вариант Приднестровья не так плох – худо-бедно, но с помощью России ПМР функционирует и противостоит мощному внешнему давлению.

Однако Приднестровье, в отличие от ДНР и ЛНР, изначально было под контролем местных элит.

«Здесь находились советские заводы союзного подчинения, «красные директора» и чиновники составили местные элиты, а вот у «народных республик» таких элит нет», — утверждает историк и политолог Алексей Макаркин.

Действительно, большинство влиятельных донецких или луганских чиновников либо заняли выжидательную позицию, либо эвакуировались. Как, например, мэр Донецка Александр Лукьянченко, который после общения со Стрелковым предпочел уехать из города.

Другая проблема — территория, контроль над которой является одним из важнейших признаков государственности. Если у Приднестровья сразу была естественная граница по реке, то «народные республики» с самого начала контролировали лишь отдельные города, села и местности, превращая их в свои опорные пункты. Строго говоря, никаких республик в политическом смысле, даже самопровозглашенных, до сих пор не существует – есть восстание или мятеж.

И это не в последнюю очередь связано с вопросом национального самоопределения, с проблемой чаяний граждан. Большинство нынешних непризнанных или частично признанных государств на постсоветском пространстве возникли на волне «парада суверенитетов», когда это было своеобразным политическим «трендом». У Новороссии был крымский фон, но он, очевидно, с каждым днем теряет свою актуальность, так как Москва не демонстрирует никакого желания повторять этот сценарий.

В результате, мирные жители окончательно перестали понимать, что происходит.

«То ли федерализация Украины, то ли им пенсию повышают, то ли автономный статус, то ли независимые республики», — перечисляет Макаркин. Большинство хочет, что бы все это хоть как-нибудь закончилось: «Хоть Россия войдет и установит контроль, хоть украинцы, только пусть перестанут стрелять».

«Какой-то сильной национальной идеи не видно. Есть активное меньшинство, которое «больше не хочет жить с бандеровцами» и сомнительные цифры по референдуму. В той же Абхазии это представить невозможно», — продолжает политолог.

Если все же «народные республики» сумеют сохраниться в качестве непризнанных государств, обладающих, однако, собственной территориальностью, то их главная надежда будет состоять в том, что сепаратистские настроение все-таки перекинутся на соседние регионы.

Такой вариант и в стратегическом, и тактическом плане чудовищно невыгоден Украине, Киеву придется потерпеть серьезное военное поражение, чтобы отказаться от войны до победного конца. И пока украинские спецслужбы не повторяют апрельских ошибок, когда мятежникам открывали двери арсеналов сами силовики и недовольные переворотом в Киеве местные элиты, связанные с Януковичем и «хозяином Донбасса» Ринатом Ахметовым.

Теперь украинские чекисты зорко следят за «подозрительными элементами» по всей стране, а «курс на Новороссию» еще нескольких юго-восточных областей пока скорее пропагандистский штамп, чем реальная угроза.

Главное же, что тлеющий конфликт не выгоден не только Киеву, но и Москве.

Если в Абхазии и Южной Осетии до 2008 года, а в том же Приднестровье и Нагорном Карабахе до сих пор, Москва сохраняла за собой статус относительно нейтрального посредника, то в этом случае это будет уже невозможно.

При этом США и ЕС доказали свою способность действовать сообща по вопросу секторальных санкций и продолжают давить на Россию. Сегодняшние санкции мощно бьют по экономике, их результат - удорожание кредитов, недоинвестирование и бегство капиталов в будущем может обойтись России в проценты от ВВП. Едва ли Запад откажется от санкционной политики, если новороссийский проект продолжит существование в не приемлемом для Киева виде.

В итоге, ближайшей аналогией может стать Сербская Краина – сербский анклав на территории Хорватии, который просуществовал три с половиной года после распада Югославии и, в итоге, оставшись фактически без поддержки со стороны «большой» Сербии, был отвоеван хорватской армией.

Сценарий №3. Разгром республик

Если Москва прекратит всякую поддержку самопровозглашенных республик, а Киеву удастся мобилизовать все силы и провести удачный штурм Донецка и Луганска, то это станет тяжелым ударом для российских властей. Отток вооруженных ополченцев на территорию России, потеря влияния на Украину.

В этом сценарии Москву ждет недовольство патриотических слоев «путинского большинства», а гарантий снятия санкций Запад не дает. Возможен и негласный раскол во властных элитах, часть из которых имела свои далеко идущие планы на проект «Новороссии».

Очевидно и то, что российско-украинские отношения все равно испорчены на годы, а то и на десятилетия. И тут дело даже не в Донбассе, а в Крыме, который, как бы ни развивались дальнейшие события, Москва все равно не уступит.

Ведь даже в результате конфликта с Грузией Россия не пошла на присоединение Абхазии и Южной Осетии, благодаря чему после ухода Саакашвили две страны начали постепенное восстановление отношений, просто законсервировав абхазский и южно-осетинский вопросы на неопределенный срок.

«В любом случае, для России уничтожение республик — это сильный удар, и она попытается максимально этого избежать», — резюмирует Макаркин.

Сценарий №4. Ввод контингента РФ

Сам Стрелков и его соратники многократно повторяли, что захват Славянска был нужен для создания форпоста при продвижении российский войск на Харьков. На волне присоединения Крыма, резонансной речи Владимира Путина о Новороссии, мощной антикиевской повестки в российских СМИ, инициаторы «Русской весны» питали надежду на радикальный сценарий: ввод российских войск и вооруженную оккупацию Украины.

Частые поездки лидеров мятежа в Россию, громкие высказывания «ястребов» вроде мечты Дмитрия Рогозина посидеть в окопах под Славянском и предложения Сергея Глазьева ввести бесполетную зону в Донбассе, подсчет возможных выгод российского ВПК от полномасштабной войны, постоянное муссирование тему недовольства востока Киевом и слабости украинской армии поддерживали слухи о возможной войне.

В настоящее время ополченцы рапортуют о поставках техники и российских добровольцах. Однако, как и говорилось выше, это скорее поддержка статуса-кво, нежели полномасштабное открытое вторжение.

Сегодня киевские власти оправились от шока потери Крыма, более-менее стабилизировали внутриполитическую ситуацию, избавились от маргинализированного «Майдана», признаны самой Москвой, которая давно перестала вытаскивать, словно джокера из колоды, «легитимного президента» Виктора Януковича.

Территория АТО сузилась до пределов, а шапкозакидательские настроения патриотов о том, что российские войска будут встречать с цветами (даже на территории из нескольких восточный областей очерченных Олегом Царевым и Павлом Губаревым как «Новороссия») вряд ли соответствуют действительности. Вторжение России на Украину – радикальный шаг, чреватый полный международной изоляцией и чуть ли не прямым столкновением с НАТО, а идти ва-банк власти России, по-крайней мере по состоянию на сегодня не готовы.

«Что касается россиян, они на 30% могут поддержать войну войну, остальные в той или иной степени не хотят. Если будет возможен приличный компромисс без капитуляции республик, он будет принят большинством в российском обществе. Полномасштабное вторжение возможно, если эскалация пойдет столь стремительно, что вместо рацио включатся эмоции, если логика конфликта зайдет слишком далеко», — заключает Макаркин.